История клиники

Данная статья является одним из материалов Музея истории психиатрии и психотерапии Нижегородской области

Макс Аронович Гольденберг

Имя Макса Ароновича Гольденберга для многих шестидесятников связано с так называемым «чудом» умением читать книги или газеты пальцами с Розой Кулешовой. Роза Кулешова наблюдалась в клинике профессора Гольденберга как пациентка с эпилептиформными припадками с определенными чертами характера свойственными больным эпилепсией.

Имя профессора М.А. Гольденберга связывали с именем Розы Кулешовой.

М.А. Гольденберг подтвердил факт умения Розы Кулешовой читать.

Приводились научные факты, что эпилепсия каким-то образом создала феномен Розы Кулешовой.

Как впоследствии выявилось, что все ее «чудеса» с чтением не что  иное, как цирковой  трюк. В новых научных исследованиях было доказано, что у Розы Кулешовой была полупрозрачная черная повязка, через которую текст мог читать любой желающий.

Профессор М.А. Гольденберг с этим полностью согласился, что стал жертвой шарлатанов, показывающих Розу Кулешову в эстрадных встречах «в мире необычного, таинственного».

М.А. Гольденберг по характеру был человеком мягким, отзывчивым, увлекающимся. С 1946 по 1951 гг. работал зав.кафедрой психиатрии Горьковского медицинского института им. С.М. Кирова.

 По воспоминаниям сотрудников кафедры и сотрудников городской клинической психиатрической больницы № 1 М.А. Гольденберг был человеком добрым и отзывчивым (воспоминания М.И. Цейтлин и А.С. Познанского).

 Так муж М.И. Цейтлин был в 1937 году осужден «как враг народа». Мария Ильинична осталась с двумя маленькими детьми на руках.

Однажды мальчик играл во дворе больницы возле женского корпуса, но, так случилось, что въехавшая во двор машина задавила  ребенка.

Можно было представить состояние Марии Ильиничны, но ее тут же вызвал М.А. Гольденберг и сказал: «Будем писать кандидатскую диссертацию». Вскоре М.И. Цейтлин защитила диссертацию по экзогенным психозам.

Доброе участие в ее судьбе М.А. Гольденберга помогло ей справиться с большим несчастьем, вернуться к жизни.

Отношение к женам «врагов народа» было особенным. Мария Ильинична на «пятиминутках» по утрам слышала в свой адрес обвинения в том, что она является женой «врага народа». Бесспорно, пациенты с шизофренией после проведенной фронтовой лейкотомии становились в дальнейшем резистентными к каким-либо другим методам лечения.

Все соглашались – лейкотомия приводила к рубцовым изменениям  в мозгу, приводя к стойким органическим поражениям мозга, но других более  гуманных средств лечения таких  больных еще не изобрели.

А в это время в стране ширилась компания по борьбе с космополитизмом, с «безродными космополитами», с вейсманистами–морганистами, с антипавловской физиологией, с «лженаукой»-генетикой и «лженаукой»-кибернетикой.

Люди не знали, что грядет «Дело врачей», до которого было недалеко, 1952 год.

Имя Людвига Пуссепа (1875-1942) связано с первой попыткой лечения маниакально-депрессивного психоза путем перерезки лобно-тимемических путей.

Работа В.М. Бехтерева и Л.М. Пуссепа «Хирургия при душевных болезнях» была опубликована в «Обозрении психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии» еще в 1908 году в 4 номере стр. 208-227, так, что приоритет явно принадлежал России. Имеются ссылки на статью Л. Пуссепа, написанную еще 70 лет назад.

 Самое интересное – методика изоляции лобных долей от подкорковых структур для лечения шизофрении была опубликована в 1936 году португальским неврологом Эгашем Монишем. Эта операция получила название лейкотемии и нашла широкое применение в Америке и Европе.

 В 1949 году Эгаш Мониш был удостоин Нобелевской премии по физиологии и медицине.

Одним из первых психиатров в СССР в 1944 году, сделавшим первые операции, связанные с лейкотомией, стал Макс Аронович Гольденберг.

В феврале 1941 года сторонники и противники  допустимости лейкотомии в СССР решили обсудить вопрос, нужна ли лейкотомия.

Пленум пришел к выводу, что операция фронтальной лейкотомии является относительно эффективным и сравнительно безопасным методом лечения некоторых форм тяжелой шизофрении, совершенно не поддающейся лечению другими, существенными в то время  консервативными способами.

Это давало основание считать оправданным и гуманным стремлением облегчить с помощью хирургического вмешательства страдания больных и пытаться вернуть  к жизни, труду постоянных жителей психиатрических больниц и колоний.

Исходя из этого, Пленум постановил:

1. Применение операции фронтальной лейкотомии с научной точки зрения является принципиально допустимым.

2. Ограниченность  имеющихся методов активной терапии, используемых в психиатрических учреждениях, позволяет рекомендовать фронтальную лейкотомию как метод лечения шизофрении. Однако Пленум считает необходимым указать, что все внимание психиатров должно быть устремлено на изучение сложных патофизиологических механизмов, лежащих в основе шизофрении, и объяснение механизмов фронтальной лейкотомии в свете учения акад. И.П. Павлова.

3. Принимая во внимание известную опасность этого метода, как и всякого хирургического вмешательства, показания к операции должны устанавливаться осторожно, продуманно и строго индивидуально, с учетом всей совокупности особенностей психического и соматического состояния больного.

4. Общими критериями для установления показаний к операции на настоящем уровне наших знаний должны являться безрезультативность лечения консервативными активными мерами и отсутствие перспектив на спонтанную ремиссию, проверенные тщательным длительным наблюдением.

5. В настоящее время применение фронтальной лейкотомии показано преимущественно для лечения больных шизофренией и, главным образом, давних, но не распавшихся случаев с продуктивной симптоматикой, как правило, безрезультатно лечившихся инсулином и электрошоком. В относительно свежих случаях шизофрении применение фронтальной лейкотомии допустимо лишь при катастрофическом течении процесса, настоятельно требующем активного лечения и абсолютной невозможности использовать консервативные методы, вследствие соматических противопоказаний, или тогда, когда угрожающее течение процесса не удалось приостановить применением инсулина или электрошока.

6. Вопрос о соматических противопоказаниях решается хирургом на общих основаниях.

7. Лечение фронтальной лейкотомией других форм душевных заболеваний может вводиться лишь крайне осторожно и на основе тех общих указаний, которые сформулированы в п. 3.

8. Просить Ученый Совет Министерства здравоохранения СССР рассмотреть вопрос о порядке применения операции фронтальной лейкотомии и установить перечень руководителей психиатрических клиник ВУЗов, научно-исследовательских институтов, а также научных консультантов крупных больниц, которые будут пользоваться правом назначения операции, и хирургов, могущих ее производить.

9. Считать неотложной и важнейшей задачей внебольничной психиатрической сети организацию и осуществление высококачественной диспансеризации оперированных больных, и создание всех необходимых условий для их социальной компенсации. Осуществление этого мероприятия является одним из тех обязательных условий, без соблюдения которых само производство операции недопустимо.

10. Просить Общество нейрохирургов обсудить вопрос о применении различных хирургических методов операции фронтальной лейкотомии.

Но уже в мае 1950 года профессор В.А. Гиляровский предложил вернуться к обсуждению лейкотомии, настаивая запретить ее применение как метода в психиатрических больницах.

Пленум Всесоюзного Научного Общества невропатологов и психиатров 22-24 июня 1950 года подтвердил предыдущее решение от 4 февраля 1949 года. За резолюцию голосовало 28 из 30 присутствующих.

Профессор В.А. Гиляровский потребовал записать его особое мнение: «Не считаю лейкотомию методом лечения, который можно рекомендовать психиатрическим учреждениям».

По предложению В.А. Гиляровского (Всесоюзный Институт психиатрии) была создана комплексная бригада по результатам применения лейкотомии на местах.

Так проверка Ленинградского института психиатрии им. В.М. Бехтерева из 176 больных 153 был поставлен диагноз «шизофрения». Было продемонстрировано 8 больных с хорошими результатами, но у всех были обнаружены те или иные дефекты, некоторое органическое снижение интеллекта.

Отдаленных результатов нельзя было получить, так как больных переводили в другие психиатрические учреждения.

В газете «Медицинский работник» (№ 37 от 14.09.50) появилась статься академика АМН СССР В.А. Гиляровского – «Учение И.П. Павлова – основа психиатрии». В ней он пропагандировал терапию сном, осуждалось увлечение электрошоками. «Еще большая  ошибка, - писал Гиляровский, - допускается в лечении психических больных применением воспринятого за рубежом метода префронтальной лейкотомией». Газета «Правда».

Наша клиническая психиатрическая больница вошла в историю борьбы с лейкотомией.

В рубрике «Письма в редакцию» главный врач Горьковской клинической психиатрической больницы № 1 А. Портнов и заведующий первым отделением бассейновой больницы Верхневолжского водздравотдела В. Пахомов написали характерное письмо для газеты «Правда», потом в годы перестройки все помнят письмо коммуниста Андреевой «не могу…».

Это было особое время жизни нашей страны.

Вот текст Портнова-Пахомовского письма:

«Одним из примеров бессилия буржуазной медицины является пользующийся широким распространением в американской психиатрии «новый метод лечения» психических заболеваний – лоботомия (лейкотомия)… Естественно, что в среде наших врачей, воспитанных в духе славных традиций великих гуманистов – Боткина, Пирогова, Корсакова, вооруженных учением И.П. Павлова, не может быть места таким «методам лечения», как лоботомия. Тем не менее, и у нас нашлись люди, которым оказался по вкусу этот заокеанский плод лженауки. Еще в 1944 году заведующий кафедрой психиатрии Горьковского медицинского института проф. М.А. Гольденберг произвел операцию по методу лоботомии».

Надо сказать, что большой слабостью А. Портнова был крепкий вкусный чай, а В. Пахомов не мог устоять перед тортом, это по воспоминанию Е.С. Иваненко – бессменного секретаря парторганизации нашей больницы.

Они втроем часто собирались вместе за стаканом чая, да взаимоотношения между ними были дружеские. В. Пахомов в свое время успешно окончил консерваторию и, став главным врачом нашей больницы, привез рояль «Беккер». Он был чудным музыкантом и вдруг такое заказное письмо в «Правду».

Далее в этом же письме называются имена  Шмарьяна, Гуревича и Голант.

 «Однако, ни Гуревич, ни Шмарьян, ни Голант еще не разоружились (…). Непонятна политика Министерства здравоохранения СССР и Министерства здравоохранения РСФСР в этом деле. На протяжении шести лет проводится на практике метод лечения, необоснованный ни теоретически, ни практически. Однако оба министерства ничем не выразили своего отношения к нему. Между тем известно, что широкое применение новых методов лечения требует обязательной санкции органов здравоохранения. Лоботомия, несомненно, случайное явление в нашей стране, и оно должно быть решительно осуждено».

На направлении отдела науки и техники «Правда» Министерства здравоохранения СССР генерал-полковник Е.С. Смирнов начертал: «Тов. Федотову Д.Д. (Начальник Главного управления городских лечебно-профилактических учреждений): «Почему медлите с указанием на этот счет?»

 Реакция чиновника была мгновенной. Буквально на следующий день после сигнала из «Правды» органа ЦК КПСС — 30 ноября 1950 года состоялось заседание Президиума Ученого медицинского совета Минздрава СССР, посвященное применению лейкотомии.

 Докладывая С.В. Курашов, будущий министр Здравоохранения СССР (психиатр).

С.В. Курашов стремился как бы к объективности, отметив, что «если Первый Пленум разрешил производство операции лейкотомии и в больницах, то Второй Пленум предоставил это право только клиникам ВУЗов и крупным научно-исследовательским институтам».

Наш горьковский зав.кафедрой психиатрии М.А. Голденберг выполнял решение двух Пленумов, а, с точки зрения закона, не помышлял о какой-то партизанщине.

Создавалось впечатление, что обсуждение психотерапии превратилось как бы в судебный процесс. Противники лейкотомии выступали обвинителями, а ее сторонники вынуждены были защищаться и оправдываться. На сторонников лейкотомии навешивали грязные политические ярлыки с соответствующими практическими последствиями. «Дискуссия» длилась 5 часов. Вот хроника «судебного процесса».

Проф. В.А. Гиляровский, проф. А.Г. Галачьян и проф. Н.Н. Карганов утверждают, что лейкотомия вызывает у шизофреников «тяжелые психические нарушения и значительную деградацию», подобная операция — «не лечение, в крайнем случае — это искусственный перевод в пассивность», «метод античеловеческий».

Психиатр доцент М.В. Соловьева, анализируя случай лейкотомии у больного 32 лет, восклицает: «Каковы же результаты этой операции, когда, по выражению И.П. Павлова, на мозг наложены грубые человеческие руки, удалее кусочек серого вещества и белого вещества!»

Тут следует реплика проф. В.М. Банщикова: «Как у кролика!» (от себя добавим — удивительно примитивное и безграмотное изложение лейкотомии).

Соловьева продолжает: «В настоящее время больной глубоко слабоумен. Проведенная пневмоэнцефалография выявила внутреннюю гидроцефалию, особенно в передних отделах, вероятно, за счет атрофических процессов лобных долей, более справа. В этом случае больной благодаря лейкотомии приобрел сугубо органические черты, психически перед нами автомат, он может работать целые дни, никогда не жалуется на чувство утомления, не выражает чувства удовольствия или неудовольствия. То, что с точки зрения лейкотомистов считается улучшением, не является ли идеалом американских империалистов, которые ищут «роботов»? Почему же лейкотомия имеет таких горячих сторонников? На заседании правления Общества невропатологов и психиатров мне был даже поставлен вопрос профессором Озерецким: «Если не будет лейкотомии, чем же мы будем лечить больных?»… Мы живем в эпоху столь широких возможностей, такой большой сталинской заботы, как о здоровом, так и больном человеке. Стремление защитников лейкотомии должно быть поставлено в связь с мировоззрением их, а именно: точкой зрения узкого локализационизма, наивно полагающего, что нож, воткнутый в мозг, даст больному исцеление».

 В этом же духе ей вторит один из авторов письма в «Правду» В.М. Пахомов: «Я думаю, что если бы теоретический уровень психиатрии был сильнее, лейкотомия, лобэктомия не просуществовала бы у нас ни одного дня. Я считаю, что в лейкотомии отражены в самой грубейшей форме локалистические механистические  воззрения англо-американских психиатров, воззрения узкого локализационизма, утрированной вирховианской  концепции… Это какая-то средневековая точка зрения, что патологические явления в головном мозгу можно удалить перерезкой таламо-кортикальных путей. Создается впечатление, что Фримен и Уотс мыслили в плане средневекового учения, Дантовских кругов, где внизу ад и грешники варятся там в котлах, посередине – чистилище, а наверху – райская жизнь, и что стоит перерезать кортико-таламические пути, чтобы в верхних этажах организма – в головном мозгу – наступил рай… Я думаю, что и наши теоретики – тт. Шмарьян и Гольденберг недалеко от этого ушли, потому что они тоже считают, что для того, чтобы воздействовать на определенные системы, достаточно взять нож в руки… И, к сожалению, в последнем номере журнала «Вопросы нейрохирургии» тт. Сальман и Бабчин договорились до таких вещей, которые носят прямо политический характер. Они говорят, что лейкотомию можно рекомендовать для больных, дни которых сочтены, выключив сознание, выключив мышление и приведя их в состояние, вероятно, тех животных, о которых с таким большим и глубоким убеждением говорил тут тов. Розинский. Эта статья перекликается с фашистскими взглядами на психических больных… И напрашивается мысль невольная, которая возникает в связи с гениальными работами товарища Сталина о языкознании, что в психиатрии создалась группа психиатров во главе с проф. Шмарьяном, проф. Гуревичем и другими, которая, как и окружение академика Мара, создала аракчеевский режим».

 Патофизиолог проф. С.М. Павленко продолжает критику в том же направлении: «…Вся работа шла ненаучно и глубоко эмпирически, причем прямо до советского периода эмпирическими методами. Если в капиталистическом обществе можно применять методы лечения, которые кажутся приемлемыми – авось они помогут, то в социалистическом обществе мы должны применять теоретически обоснованные методы. Вот, по существу, суть Павловского учения. И если мы от этого отходим, мы скатываемся на позиции капиталистической медицины, т.е. эклектической, ненаучной медицины. Внедрять в нашем социалистическом обществе необоснованные методы и, более того, острые, жестокие методы терапии явно неприемлемо».

Психиатр профессор В.М. Банщиков вносит свою демографическую лепту в осуждение лейкотомии: «Я не могу не коснуться и вопроса затронутого о приоритете на этот метод и решительно заявляю – никакого приоритета наших ученых в этом вопросе нет. Нам до сих пор не показали ни одной работы Бехтерева или Пуссепа, где бы мы видели бы приоритет Пуссепа. Все, что написано Пуссепом, мы подняли… но там нет никаких указаний, что он является родоначальником этого метода. Так что я отметаю этот метод как метод не наш, метод, данный не нашими учеными…»

 С позиций нейрохирургии и личного опыта префронтальной лейкотомии метод защищают проф. Б.Г. Егоров, проф. Л.А.Корейша. Им вторят психиатры:

 Д.м.н. Ю.Б. Розинский: «Мы, психиатры, находимся в чрезвычайно тяжелых условиях в том отношении, что безнадежные случаи, тяжелейшие формы разной шизофрении мы лечить не можем и именно этим объясняется тот факт, что наши психиатрические колонии, к сожалению, переполнены этими больными. И по отношению к этим дефектным безнадежным формам шизофрении мы еще не нашли соответственных методов лечения. Должен сказать, что наш опыт, который насчитывает пять лет своего существования, обобщен на основании 100 случаев прооперированных больных. Улучшение имело место в 30 случаях. Ухудшение – в 4-х. Летальность равна нулю. Все больные были разделены на четыре группы – глубокая и стойкая ремиссия, больные с относительным терапевтическим эффектом (которые могут находиться дома, заниматься хозяйством и т.д.), больные, получившие известное смягчение болезни (тоже находящиеся на дому) и больные без улучшения (66 больных). Рецидивы различной тяжести составляли 4%, послеоперационные осложнения наблюдались только у 3-х больных (преходящие эпилептические припадки). Катамнестические данные по лейкотомии, представленные В.А.Гиляровским, необъективны.

 Среди наших больных были такие, которые были не людьми, а животными; это были конченые люди, о которых все врачи-психиатры сказали, что ничто им не поможет. А сейчас некоторые из этих больных, во-первых, работают, во-вторых, живут, помогают семье, зарабатывают деньги и являются людьми в настоящем смысле этого слова.

Нам говорят относительно того, что нет выздоровления. Да, я с этим согласен. Мы шизофрению лечить не умеем… Но меньше всего надо говорить о том, что мы переводим шизофреников в каких-то органиков, в какой-то пассив… Лучшую оценку состояния этих больных могут дать они сами,  их домашние… Я не знаю, что вообще лучше: гибнущий больной в колонии, больной, который ест кал и вообще ведет себя совершенно невозможно, больной, который представляет собой агрессивного больного с разрушительными асоциальными тенденциями, или больной, который имеет определенную социальную ценность, полезен для себя и для своей семьи.

Мы оперируем человека, который лишен возможности жить в коллективе – это дефект, но это разновидность шизофренического дефекта, который коренным образом меняется под влиянием операции, и мы – да – мы видим перед нами дефектного больного, между прочим, некоторые этого дефекта и не замечают в общежитии – он незаметен, в особенности на элементарной работе.

Там, где мы имеем дело с мозгом, там, несомненно, не может не быть Павлова.

В руках врага, фашиста любой метод вообще может приобрести другое назначение. Тогда какое отношение может быть к простому шприцу, который в фашистских застенках приобретал значение орудия смерти или, когда Тельмана держали в тюрьме и его держали под гипнозом? Это абсурд… В руках врага самый прогрессивный метод может стать вредным – с этим надо согласиться. Но в руках советского гуманного врача, который хочет лечить больного и не хочет ему повредить, этот метод должен найти свое преломление и быть использован.

Являемся ли мы после пятилетних занятий лейкотомией защитниками ее? Да, в той мере, в какой операция помогает излечению хронических безнадежных форм. И если завтра противники предложат нам метод, который будет лучше, мы откажемся от лейкотомии, мы признаем ее несовершенной операцией. Но при данном положении вещей, когда количество хронических больных отнюдь не уменьшается, лобная лейкотомия является, пока, к сожалению, единственным методом, который должен быть определенным образом объективно оценен».

В своем выступлении профессор А.С. Шмарьян высказал мысль, что шизофрения будет наблюдаться при коммунизме.

«Вполне понятно, почему вопрос о префронтальной лейкотомии так остро поставлен. Бесспорные методы не вызывают большой дискуссии. Например, появление пенициллина не вызывало особенно большой дискуссии. Л.М. Пуссеп, Н.Н. Бурденко и его ученики считали, что одним из важнейших разделов нейрохирургии должны являться вмешательства на проводящих путях. В этом ряду и стоит префронтальная лейкотомия. Данные лейкотомии подтверждают концепцию И.П. Павлова об огромных возможностях компенсации, о наличии обходных путей, чем я и объясняю улучшение и отсутствие каких-либо грубых явлений со стороны психической деятельности, которые можно отнести к лобным симптомам…

 … Когда должна применяться лейкотомия? Ее нельзя сопоставлять ни с сонной, ни с инсулиновой терапией. Конечно, в первую очередь, больного шизофренией надо лечить психотерапией, самыми деликатными способами.  Перейти затем к физиологическому, к удлиненному сну. Если это не действует – перейти на наркотические формы сна, использовать инсулиновую терапию, и лишь там, где все это не действует, а процесс безудержно идет, ставить вопрос о применении операции.

 Я согласен, что лейкотомия никогда не станет широким методом. После решений Пленумов Общества невропатологов и психиатров показания к ее применению были значительно сужены. Ученый медицинский Совет должен это подчеркнуть и рекомендовать использование префронтальной лейкотомии только в очень узком кругу учреждений – трех-четырех научно-исследовательских институтах на основании глубоких патофизиологических и клинических исследований.

 Конечно, если будут выдвинуты другие методы лечения, не подвергающие нервную систему такому опасному и тяжелому вмешательству, - кто же из психиатров не возьмется с охотой за их применение?! Но, к великому сожалению нашему, мы остановились на том уровне, на котором стоим сейчас, и более легких методов лечения  хронической шизофрении не имеем…

 И последнее, что я хочу сказать, - это по поводу общеполитической стороны вопроса. После выступления товарища Сталина по вопросам языкознания мы знаем, что является надстройкой, а что базисом, и мы должны сказать, что лейкотомия или проблема лечения больных вообще не является надстройкой. Можно из этого делать те или другие идеологические выводы, но сама по себе эта проблема не надстроечной категории. Шизофрения была при феодализме, она существовала при капитализме и, к великому нашему  сожалению, мы входим в коммунизм, не победивши ряд болезней и, в частности, шизофрению. Поэтому…»

      Голос: Это грубый механизм.

      Шмарьян: Это неправильная точка зрения. Лейкотомия – проблема биологическая.

      Голос: И стерилизация.

      Шмарьян: Стерилизация никогда не была методом лечения.

Президиум Ученого медицинского Совета МЗ СССР постановил: «Воздержаться от применения префронтальной  лейкотомии при нервно-психических заболеваниях как метода, противоречащего основным принципам физиологического учения И.П. Павлова».

  *Подготовлено по стенограмме заседания Президиума Ученого медицинского Совета Минздрава СССР и материалам к нему (протокол № 52 от 30 ноября 1950 г) – Государственный архив РФ, ф.8009, оп. 2, д. 1458, лл.1-102.

Приказ Минздрава СССР

9.12.1950 г. Министр Е.И. Смирнов издал приказ № 1003, где сравнительно мягкая формулировка «воздержаться» была заменена на "запретить".

«Приказ Министра здравоохранения Союза ССР № 1003, 9 декабря 1950 г.

По инициативе проф. Гольденберга М.А. (г. Горький, Медицинский институт), проф. Шмарьяна А.С. (Центральный институт психиатрии Министерства здравоохранения РСФСР) и проф. Голант Р.Я. (Ленинградский институт психиатрии) при лечении некоторых нервно-психических заболеваний без достаточных теоретических обоснований и клинического испытания стал применяться метод префронтальной лейкотомии.

Произведенная проверка лечебной эффективности этого метода, а также изучение отдаленных результатов его показали, что указанный метод не только не имеет каких-либо преимуществ перед другими способами лечения этих заболеваний, но приводит к необратимым органическим изменениям, при которых дальнейшее лечение заболевания становится невозможным.

Ученый медицинский Совет Министерства здравоохранения СССР на заседании 30 ноября с.г. обсудил вопрос о применении префронтальной лейкотомии как лечебного метода и признал эту операцию теоретически необоснованной; применение префронтальной лейкотомии при лечении нервно-психических заболеваний противоречит основным принципам физиологического учения И.П. Павлова.

Утверждая решение Ученого медицинского Совета Министерства здравоохранения от 30 ноября 1950 г. приказываю:

1. Запретить применение префронтальной лейкотомии при нервно-психических заболеваниях.

2. Министром здравоохранения союзных республик, заведующим краевыми, областными и городскими отделами здравоохранения неуклонно руководствоваться пунктом 1 настоящего приказа и впредь не допускать применения префронтальной лейкотомии для лечения нервно-психических заболеваний в лечебно-профилактических учреждениях.

3. Контроль за выполнением настоящего приказа возлагаю на начальника Главного управления городских лечебно-профилактических учреждений тов. Д.Д. Федотова.

Министр здравоохранения Союза ССР Е.Смирнов».

В «Журнале невропатологии и психиатрии им С.С. Корсакова № 1» появилась серия статей против использования лейкотомии в психиатрии.

«К критике теории лейкотомии» А.А. Хачатуряна, «Прочная теория, порождающая прочную практику» С.Д. Каминского, Ю.Г. Шевченко, «Шизофрения и лейкотомия» М.В. Соловьевой, «Терапия в психиатрических больницах СССР в 1949 г.» В.М. Банщикова и А.М. Рапопорта. В них содержалась резкая критика в адрес психиатров, проявивших интерес к префронтальной лейкотомии и использовавших ее в лечении больных. Наиболее часто упоминалось имя А.С. Шмарьяна.

Чем окончилась эпопея борьбы с лейкотомией в СССР

Вслед за приказом А.С. Шмарьян был отстранен от работы, руководимая им группа психиатров в Институте нейрохирургии ликвидирована, и психиатрические исследования прерваны на длительное время. Были также сняты со своих должностей проф. М.А. Гольденберг, проф. Р.Я. Голант, проф. И.С. Бабчин. Академика АМН СССР Б.Г. Егорова оставили в директорском кресле, но он был вынужден прекратить занятия психохирургией.

В 2000 году профессор Леонид Болеславович Лихтерман и его сын Болеслав Леонидович Лихтерман опубликовали интересную статью об истории лейкотомии в СССР. Ирония судьбы - Леонид Болиславович Лихтерман возглавлял комиссию о работе главного врача городской клинической больницы № 1 в 1963 году. За ряд грубейших ошибок В.М. Пахомова он был снят с должности главного врача. Но эта уже другая история.

Статью в «Медицинском работнике» Лихтерманы Л.Б. и Б. Л. писали:

 «В 1950 годы лейкотомия в ее первозданном виде умирала на Западе, обнаружив свою ограниченность в научном, терапевтическом, техническом и общественном преломлении. Но здесь ее исчезновение из арсенала лечебных методов было естественным и, во всяком случае, ничем не сразило ее адептов. Лейкотомия постепенно уступила позиции психотропным препаратам (аминазин) и более точным малоинвазивным методам манипуляций на головном мозге (таким, как стереотаксис).Одновременно все реже стали применяться такие тяжелые и опасные методы лечения шизофрении и ряда других психических заболеваний, как инсулинотерапия и электрошок, когда-то, подобно лейкотомии, казавшиеся спасительными.

«В СССР борьба с лейкотомией вышла за рамки свободной дискуссии и научных доказательств. Критика психохирургии была разгромно-политизированной с заданными партией итогами – полный запрет метода, административное уничтожение лабораторий и исследовательских групп, снятие с должностей крупных ученых, изгнание их из ВУЗов и НИИ, вето на публикации и возможность защищать даже ранее подготовленные диссертации по крамольной теме.

Исторический урок заключается в том, что, хотя лейкотомия действительно была недостаточно научно обоснована и часто не давала улучшения, разгром отечественной психохирургии, отражая общую обстановку в стране в тот период, явился санкционированной политической акцией в угоду борьбе с космополитизмом и императивного чрезмерно расширительного распространения учения И.П.Павлова.

Вместе с тем, как это ни парадоксально, запрет лейкотомии сыграл и положительную роль в том смысле, что в условиях тоталитарного государства психохирургия особенно опасна, т.к. может быть использована против любых – действительных и кажущихся противников режима (как это описано, например, в антиутопии Джорджа Оруэлла» 1984»).

Вспомним, что излюбленным приемом в борьбе с инакомыслящими в 60-70-е годы стало объявление их психическими больными (пресловутая «вялотекущая шизофрения»), с принудительным лечением в закрытых психиатрических стационарах. Будь в активе психохирургия – применяли бы и ее, можно не сомневаться.

Так что возмутительный запрет психохирургии и увольнение ее адептов, вызвав длительное отставание отечественной науки в этой области, одновременно лишил власти страшного оружия.

Полвека спустя психохирургия вновь возрождается в нашей стране – сначала исподволь, а затем открыто на современной методологической и технической основе. В настоящее время есть все предпосылки для адекватного развития психохирургии в России, если ей, разумеется, удастся избежать разрушительного вторжения в социальную патологию.